Он бродит с ружьём по лесам,
Стреляет и в белок, и в заек.
И вот перед вами он сам -
Охотник, поэт и прозаик.
* * *
Он чувствовал твёрдо призванье своё,
Привычно рифмуя "ружьё - зимовьё".
И встречи бывали, и были застолья...
Теперь он рифмует "здоровье - зимовье".
* * *
С ружьём крадётся до зари:
"Живите долго, глухари."
Капканы ставит и силки:
"Живите долго, собольки!"
"Живите весело, сурки"! -
Хихикнул он, взводя курки.
Воскликнул он: "Живи, волчок", -
Нажав на спусковой крючок...
Как-то в детстве, сгоряча,
Стих придумал Лихунча.
И с тех пор он, как поэт,
Сочиняет, спасу нет!
Не задул и я свечу -
Всё читаю Лихунчу.
"Остерегайтесь серых людей..."
Творчество он с детства обожает.
С ним ему невзгоды нипочём.
Творчеством он мир преображает!
Светел мир с Борисом Ильичом!
Нам не надо яблок спелых
И гороховых стручков,
Лишь бы потчевал умело
Стихотворчеством Сучков!
Красит мир он в цвет любой -
В жёлтый, красный, голубой...
А стихи - в мороз и зной -
Отдают голубизной...
Сердечный доктор.
Попадьёй была.
И между тем
Ранима и отважна.
Она - поэт,
Такие вот дела.
Всё остальное
Попросту неважно.
Ей хорошо: она была в Париже,
Французских стен касалася рука...
С тех пор Париж ей стал родней и ближе,
Чем Ясногорск и станция Бырка*.
* малая родина.
Могла б заняться тем и этим,
Но глас был с неба ей: "Пиши!"
И вот она решила детям
Отдать весь дар своей души.
И волшебству придать значенье,
Чтоб снова завтра, поутру
В очередное приключенье
Отправить смело детвору.
Заслонил весь горизонт
Не Бальзак и не Бальмонт,
Не Бальдауф и не Даль,
А крутой Георгий Баль!
Одна сорока мне болтала,
А это не хухры-мухры,
Что он внебрачный сын Байкала
И убежавшей Ангары!
Корову доит, землю пашет,
Готовит сено, долбит лёд...
Не удивлюсь, что Слава пляшет,
Бренчит на гуслях и поёт.
(автор книги "Тринадцатый стул")
Вставал он в позу, занимал позицию,
Писал отчёт (не подписал петицию).
Приказ писал
. тюремным надзирателям...
Писал, писал...
вот так и стал писателем.
* * *
Без Ильфа решил "посатирить" Петров.
И вот новый опус Петрова готов.
Читал я, зевая, и вскоре уснул -
Меня убаюкал "Тринадцатый стул".